Кому нельзя читать Гарри Поттера? или — Не ломайте копья по пустякам!

Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. (Иакова — 4:6)

Кому нельзя читать «Гарри Поттера»?

В Америке некоторые протестанты сжигают на кострах книги о Гарри Поттере, Папа Римский благословил издание брошюры, осуждающей эпопею Роулинг, англиканская церковь выпустила руководство для пастырей, как вперемешку с Гарри Поттером проповедовать христианство. Среди православных мнения расходятся также кардинально. Мыслями о творчестве Дж. Роулинг мы попросили поделиться директора православной гимназии о. Андрея Постернака.  Иерей Андрей Постернак родился в 1973г. в Москве. В 1995г. окончил исторический факультет МГУ, доцент, кандидат исторических наук. С 2000г. декан исторического факультета ПСТГУ, с 2002г. директор Традиционной гимназии в Москве.— Отец Андрей, а за что Вы любите Гарри Поттера? — Не могу сказать, что я его пламенно люблю (смеется), но мне было интересно читать эту книгу. Во-первых, она написана живо и интересно, Роулинг умеет очень грамотно выстроить сюжет. Здесь многое зависит от перевода, если ее язык передан адекватно (а это довольно сложный язык), то даже по нему видно, что это не примитивное произведение. При этом сюжет развивается достаточно логично, концы с концами сходятся. В конце седьмой книги становится понятно очень многое из прошлых книг. Сюжет сочетает фэнтези, детективный и приключенческий жанры. Конечно, это литература развлекательная, то есть нельзя назвать эти книги принадлежащими классической традиции. Роулинг отвечает условиям нашего времени, она пишет на том языке, в тех условиях, в том формате, который доступен и понятен современному читателю. Кино я не смотрел. Те фрагменты, которые я видел, мне кажутся более слабыми, чем книга. Мне, например, не очень понравилось, что съемки проводились в англиканском храме, – это некрасиво и неправильно, но, к сожалению, отвечает требованиям современного зрителя. — А что вы посоветуете родителям, которым не нравится, что их дети увлечены Гарри Поттером? — Беда в том, что большинство отзывов о книге про Гарри Поттера, как правило, составлены теми, кто ее не читал. Говорят, Поттер учит не слушаться, не выполнять правила. А Карлсон чему учит? А это – классический персонаж, ведь все можно переиначить, поэтому такие претензии предъявлять к Поттеру мне кажется немножко странным. И, на мой взгляд, проблема автора в том, что она явно воспринимает себя как преемницу того же Толкина и, может, Льюиса. Но эти авторы творили в рамках определенной традиции, которая все же была христианской, пусть иногда и формально… — Для Толкина – все-таки не формально… — Как сказать. То, что написал Толкин, несмотря на христианский подтекст, связано с классической мечтательностью, уводящей человека от реальной жизни. И он, на мой взгляд, ответственен за то, что погрузил многих читателей в фантастический мир. Для духовной жизни это совсем не полезно. А Роулинг – вполне современный человек, далекий от церковности, она вынесла из книг Толкина лишь внешнюю сторону. Для нее все глобальные, основанные на христианском мировоззрении проблемы свелись к общим представлениям о добре и зле. Иногда христианский подтекст у нее и вовсе исчезает – тогда появляются элементы повествования, напоминающие фильмы ужасов. К примеру, когда Поттер с Дамблдором попадают в пещеру с инферналами или когда Вольдеморт берет у Поттера кровь для восстановления собственной персоны. Я не думаю, что Роулинг – практикующий экстрасенс или ведьма, стремящаяся ввести в свой текст оккультную практику. Магия для нее – явно часть художественного волшебного антуража. Однако, увлекаясь внешней стороной волшебного мира, она постепенно уходит, может, против своей воли, в такую область, в которой разобраться, не имея четких духовных ориентиров, невозможно. Христианский автор может остановиться в определенный момент, а для Роулинг таких пределов нет. Отсюда и возникает ощущение, что добро и зло в ее мире могут меняться местами, что Поттер – оборотная сторона Волдемота. У Льюиса есть рассказ «Расторжение брака»: именно о том, что добро не может являться оборотной стороной зла. Эти понятия должны быть четко разведены. А у Роулинг нет этого традиционного христианского понимания – она пишет вслед за полетом своей фонтанирующей мысли. Ее книги являются продуктом современного, постхристианского сознания человека. И понятно отторжение христиан, которые подспудно чувствуют это. На мой взгляд, эти книги могут быть опасны и вредны для детей, которые не имеют четких духовных ориентиров, которые, как сама Роулинг, подобно кораблю в духовных волнах житейского моря мечутся, не могут определиться. И таких детей сбить с толку эти книги, конечно, могут очень здорово. А если ребенок вырос в традиционной культуре, если он знает классическую литературу, то, мне кажется, его не так просто можно будет выбить из колеи. Не в раннем возрасте, но старший школьник, студент уже может разобраться в этих книгах и вынести свое суждение по этому поводу, поэтому я не вижу здесь такой страшной опасности для православных. Никому не приходит в голову воспринимать какой-нибудь детективный роман как духовное руководство к своей жизни. Это развлекательная литература, которая должна занимать определенное место в жизни человека или вообще не занимать. Перед православными не стоит ведь такая проблема, читать или не читать детективы Агаты Кристи, никто не анафематствует ее, никто не восхваляет. Так и здесь – лет через десять Поттер займет свое место в нише современной литературы. Ведь что такое современная православная литература, к примеру, «Мечеть парижской богоматери» Чудиновой? Тот же самый «Гарри Поттер», написанный с учетом всех требований жанра, – сочетание детектива, боевика и так далее. Современная православная литература вся склонна к такому повествованию. Кроме Кучерской, но она, на мой взгляд, гораздо вреднее: в своем «Патерике» просто подрывает авторитет клириков и вообще церковной жизни. Лучше писать о чем-нибудь отвлеченном вроде Гарри Поттера, чем такие анекдоты. — А каким детям будет вредно читать Гарри Поттера? — Если же ребенок предрасположен к мечтательности, к фантазиям, возможно, ему эту книгу вообще не стоит читать. Склонность к фантазиям есть у всех детей, но она не должна перерасти в мечтательность, парализующую волю, являющуюся грехом. Мечтательность – это затянувшееся детство, которое мешает человеку в реальной жизни. Некоторым это кажется очень обаятельным, как у Сент-Экзюпери. На мой взгляд, Маленький принц – это тоже не тот образ, на который надо ориентироваться человеку. И если ребенок, как говорят нам противники «Гарри Поттера», спутает колдуна из сказки с экстрасенсом в реальности, то это вопрос затянувшейся мечтательности, неправильно сформированных нравственных ценностей. Если он не может различить Бабу Ягу и экстрасенса, то это несчастный ребенок, так же, как если ребенок не может отличить классическую статую от порнографии. К кому вопрос? К родителям, к воспитанию, к образованию. — А как Вы думаете, почему в этих книгах, особенно в последней, так часто используются христианские мотивы – любовь, которая все преодолевает, искушения, жертвование жизнью за «други своя»? — А что Роулинг могла еще использовать? Не магию же с колдовством возвеличивать. Она ведь здравомыслящий человек. Добро должно победить зло. Ну а добро, так или иначе, имеет сходство с христианскими добродетелями. Мне кажется, это у нее непроизвольно получилось, поскольку сама Роулинг не задавалась фундаментальными нравственными вопросами. Никаких подспудных контекстов здесь нет, как и желания посмеяться над христианством, что-то противопоставить ему. При прочтении не складывается впечатления, что это книга, претендующая на антихристианский подтекст. Хотя, надо сказать, в западной литературе ХХ века он совершенно очевиден. Однако у нее этого нет. Кстати, важная положительная черта ее книг – они достаточно целомудренны. Современная литература, к сожалению, изобилует красочно расписанными откровенными сценами, которые юношеству совершенно неполезно знать. А герои Роулинг на этом общем фоне ведут себя достаточно целомудренно. В определенном возрасте, у них, конечно, начинается своя «любовь-морковь», но даже здесь не доходит до вещей, которые активно пропагандируются среди современной молодежи. В этом смысле книга представляет собой приятное исключение, ее можно читать, не боясь безнравственного воздействия на детей. И в этом смысле ее книги в определенной степени сохраняют традиционные ценности. Поттер в эпилоге, спустя 20 лет, – примерный семьянин, имеющий троих детей. Это, возможно, связано с личной жизнью писательницы, ее собственная судьба была нелегкой: первая семья распалась. Чувствуется ее ностальгия по добрым семейным отношениям. Мотивы любви к родителям, всепобеждающей материнской любви проходят через весь роман. Этого самой Роулинг не хватало, поскольку ее мать преждевременно умерла от рака. И любовь к собственным детям, которым она посвятила книги, играет важную роль в ее творчестве. — Еще одна из главных претензий к Роулинг в том, что книга говорит о магии, как о реальности и включает ребенка в оккультный мир. — Сила книги в том, что Роулинг конструирует реально существующий мир. Этот мир реально есть у нее в голове. Так же, как Толкин. Это не просто сказка: Алиса заснула, ей приснилось Зазеркалье, она проснулась, и все кончилось. Для Толкина мир сказки – это реальное измерение, он об этом и пишет в одном из своих эссе. И христианство является частью этого мира, свидетельствует о неком абсолютном добре. И в этом смысле и Толкин, и Роулинг погружают в этот мир. Ведь что Роулинг удалось блестяще воспроизвести – атмосферу английской школы, закрытого учебного заведения, взаимоотношения с преподавателями, учениками. Она нашла ту нишу, которая у Толкина и Льюиса не была заполнена. Ее книги обладают своей притягательностью, человек погружается в этот мир. А в том, что касается оккультных вещей, я еще раз подчеркну, для нее это часть художественного антуража. Христианский автор может остановиться в определенный момент, а поскольку у нее нет такого ограничителя, она и пишет, как считает нужным. Другие современные западные писатели не пользуются такой популярностью у юношества, а ведь практически к каждому можно выставить ряд претензий. Тот же Ремарк, например. Очень читаемый в свое время автор. Ну а что – у Ремарка очень много нравственных или вдохновляющих вещей? Да нет. Но Ремарка-то никто не анафематствует из православных… — Может и хорошо, что магия в книжке? Всегда можно сказать, что это сказка. А в реальности всё не так просто… — Конечно. — А возможна магия в сказке, написанной христианином? — Надо различать восприятие православное и западное. Мэл Гибсон снял фильм о Страстях Христовых, который нельзя назвать православным. Но его фильм заставил западного зрителя вновь задуматься о христианских ценностях. Гибсон действовал в рамках своей культурной традиции. В немецком городке Обераммергау, например, каждые 10 лет в память избавления от чумы до сих пор ставят похожую мистерию о Страданиях Спасителя. В русской же традиции вертеп никогда не являлся игрой живых людей, изображавших евангельских персонажей. Тогда как на Западе это допустимо – ведь по заказу Ватикана был снят фильм об Иисусе Христе, многим импонировала рок-опера «Иисус Христос – суперзвезда». Подобное мышление позволяет воспринять евангельскую историю в современном антураже. Для Запада это, возможно, и приемлемо, но для православного сознания это дико. Носитель православной традиции вряд ли так станет и писать. Хотя Юлия Вознесенская и пытается создавать яркие романы в стиле «Гарри Поттера», но когда в ее книгах действующими персонажами становятся ангелы и бесы, – это, мягко говоря, чудновато, а ее «православный вариант» про английскую школу для маленьких ведьм – жалкое подобие подлинника. Многие писатели пытаются говорить с молодежью на современном языке. Попытки могут быть неудачнми, но вспомните русскую литературу конца XIX века: огромное количество третьестепенных писателей. Мы сейчас их не помним, но именно благодаря наличию своеобразного «болота» стало возможным появление серьезных авторов, таких как, например, Достоевский, прекрасно изобразивший душу русского народа. Мне кажется, что и наша православная литература сейчас переживает сходный этап становления: Олеся Николаева, Воскресенская, Чудинова… Я думаю, скоро появятся серьезные произведения, которые обогатят нашу литературу. — А какой должна быть православная сказка? — Православной сказки как таковой, наверное, не должно быть. Как и православной математики, истории. Может существовать православное осмысление тех или иных явлений нашей жизни. Есть вещи, о которых мы можем иметь свое мнение, но это не значит, что мы должны их сами по-православному переделывать. Сказка совсем не обязательно должна быть написана с позиций Православия. Это может быть прекрасное художественное произведение, хотя, скажем, Льюису в «Хрониках Нарнии» и удалось поместить христианскую историю в сказку. Но это исключение, скорее, даже притча. — Одна из глобальных претензий к книгам Роулинг – это устрашающие дементоры. Сама она говорит, что это – олицетворение депрессии. — Конечно, в книге есть элементы циничного натурализма. Дементоры воплощают отчаяние, депрессию, ее собственное состояние в ситуации, когда не было работы, она голодала, мерзла, в кафе на обрывках бумаги писала первую часть романа. Я думаю, она здесь не лукавит. — А Роулинг чувствует ответственность как писатель? Где граница этой ответственности? — На мой взгляд, уровень ответственности определяется внутренним духовным устроением человека. Нормальное устроение может дать только христианство. Если человек находится вне христианских критериев, то никакие другие не могут существовать. Поэтому все писатели не христиане безответственны. Невозможно быть ответственным вне христианской традиции. Поэтому с Роулинг взятки гладки. Но я бы на ее месте испугался, если бы Папа римский высказался против моих книг. Хотя не знаю, зачем это ему понадобилось. — Прошлый Папа был за, а нынешний – против. — Нынешний, может быть, более здраво подходит к каким-то вещам. Но Роулинг-то даже формально – англиканка, она вне католической традиции. Мне кажется, совершенно справедливо, что Патриарх на этот счет не высказывается. Церковь не должна опускаться до таких вещей. А в своей жизни христиане сами должны разбираться, что им полезно, что вредно. Об этом еще апостол Павел говорил, что может быть все дозволено, но не все полезно. — А насколько разумно проповедовать Христа, как сейчас предлагают, опираясь на Гарри Поттера? — Так же, как проповедовать Христа на рок-концертах. Нельзя. Не дело христиан опускаться до этого уровня, наоборот, люди должны сами духовно возрастать. Это и к вопросу, нужно ли переводить богослужение на русский язык или сокращать. Реформы Второго Ватиканского собора подорвали авторитет католической церкви, которая побежала, «задрав штаны», за современным поколением хиппи и панков. Люди ищут вечного в Церкви, а не временного, преходящего, как один из историков говорил. Поэтому, мне кажется, проповедовать Христа через Поттера – это нонсенс. На Западе Христа можно проповедовать каким угодно способом – пусть они сами разбираются, но в рамках православной традиции мне это кажется недопустимым. Для католиков, англикан это все может вписаться в определенную традицию. Для нас – нет. — А как выбирать в семье или в школе неправославную, нехристианскую литературу для детей? — По большому счету, неправославная литература всегда будет содержать что-то, противоречащее или недопустимое для христиан. Вопрос в том, как к этому относиться. Я вот сейчас перечитал Робин Гуда, у меня просто волосы на голове дыбом встали: там среди клириков нет вообще ни одного положительного персонажа, кроме отца Тука – пьяницы и бийцы. Человек, который носит рясу и крест, просто оборотень. Или «Три мушкетера» – тоже не очень нравственная вещь. Как ее можно юношеству читать? Ну и так далее. Тут можно многих перебирать. Надо, чтобы у ребенка голова бы была на месте и чтобы он прочел это вовремя, тогда он и выводы правильные сделает, не станет антиклерикалом после прочтения Робин Гуда и безнравственным после «Трех мушкетеров». — Так есть или нет книжки, которые детям не надо давать? — Все зависит от индивидуального устройства ребенка. Кому-то не принесет вреда, а кому-то оказывается вреден Тургенев. Некоторые считают, что «Асю» нельзя читать православным. У меня как-то в голове не уложилось, что «Ася» вредна, но есть люди, которым это кажется недопустимым. Может, действительно лучше и не читать «Асю» тем, кому это кажется вредным. — А есть общие критерии, по которым можно определить хорошую книгу? — Конкретных критериев все-таки нет, а общий – насколько это может быть полезным в развитии духовной жизни, или наоборот – вредным. У каждого человека своя мера. Христианство тем и хорошо, что не выдвигает каких-то однозначных формальных требований. Иначе бы все христианство стало сплошным фарисейством, какой-то канцелярией. Исходя из этого, все достижения человеческой культуры должны выстраиваться в определенную систему ценностей. У каждого человека она может быть своя, даже отличная от других. Так же, как один духовник может сказать одно, а другой – прямо противоположное. Так что, они ересь говорят? Нет. Потому что разные лекарства для разных людей. Я бы не дерзнул составлять общеобязательный список фильмов или книг для православных, хотя в школе приходится этим заниматься. Но в семье каждый решает для себя. Можно что-то решать в рамках школы, в рамках семьи, какой-то организации. Но сказать: вот нечто универсальное – такого, я думаю, нельзя. — То есть светское творчество не может быть стопроцентно христианским? — Есть творчество сугубо конфессиональное, церковное искусство, церковная музыка, церковная литература. Но сейчас мы говорим о культуре светской, в которой творчество принадлежит скорее к душевной деятельности человека, всегда отличной от духовной и в этом смысле всегда немного ущербной. Конечно, культура никогда не заменит Церковь, но она восполняет жизнь современного человека, который не всегда в состоянии питаться твердой духовной пищей. А Православие всегда было чуждым любым формам крайностей. Беседовала Марина КОФТАН Взято с сайта: http://www.hram-evenkya.ru/fnews2.php?id=3167